В. П

БЫТОВЫЕ НОВЕЛЛИСТИЧЕСКИЕ СКАЗКИ Русский фольклор изобилует бытовыми сказками. Исследова-тели отмечали, что в этих сказ-ках воспроизводятся картины обыденной жизни. Бытовизм действительно отличает эти сказки от волшебных, а их отличие от сказок о животных выражается в том, что в бытовых сказках по-другому изображаются обыден-ные явления. Рассказчики бытовых сказок не прибегают к ино-сказаниям, свойственным другим видам сказок. Есть и другое, более точное название бытовых сказок - но-веллистическая сказка. Это название указывает на близость бы-товых сказок к новелле, литературному жанру, возникшему в европейских литературах в эпоху средневековья. Говоря о связи сказок, носящих новеллистический характер, с литературой, мы имеем в виду тот неоспоримый факт, под-тверждаемый развитием поэтической культуры на Западе и на Востоке, что самый жанр литературной новеллы сложился на основе фольклора. Фольклорная новеллистическая сказка не возникла из лите-ратурной новеллы, а сама создала литературную новеллу, так как исторически ей предшествовала.. Новелла - это короткий рассказ о занимательном и необыч-ном бытовом происшествии. Родиной новеллы считается Ита-лия, а время ее возникновения относится к рубежу между XIII и XIV столетиями. Во Франции новелла известна под на-званием фабльо, а в Германии - шванк. У народов Азии не-большие повестушки, подобные фабльо, шванкам и новеллам, существовали еще раньше. Новелла возникала у народов Европы и Азии на той стадии развития художественной культуры, когда обострились социально-политические отношения внутри общества между разными классами и когда в поэтической куль-туре народа было преодолено влияние древних традиционных вымыслов. У каждого народа новелла имела свои специфические фор-мы. Буддийские апологи, т. е. притчи, и восточная индо-персид-ско-арабская новеллистика непохожи на новеллы европейского континента. Этот литературный жанр складывался у каждого народа в ре-зультате переработки своих фольклорных повествовательных традиций на основе «ученой» поэтической культуры. В эпоху подъема городов и борьбы горожан с властью феода-лов и церковью европейская новелла восприняла из фольклора те сатирические анекдоты и повести, которые долго жили в на-роде. В ней отразилось отношение демократических слоев насе-ления к социальным и нравственно-этическим устоям феода-лизма. В фабльо, шванках и новеллах высмеивались рыцарство, монастырские порядки, божьи суды, благочестие духовных лиц и вера в бога. Эти черты литературная новелла усвоила из быто-вых сказок. Что же касается обратного влияния литературы на сказку, то признание этого неоспоримого факта не означает, что новел-листическая сказка тем самым лишается своей фольклорной природы. Сказка остается фольклорной и тогда, когда речь идет о влиянии русской книжности, и тогда, когда признается воздей-ствие зарубежной литературы. Очевидное сходство с литературными жанрами не мешает бытовым новеллистическим сказкам разных народов оставаться образцами национального самобытного фольклора. Поэтическая конкретность сюжета бытовых сказок у каждого народа непо-вторимо своеобразна, а это главное в искусстве. Итальянский сборник фачеций так же похож на лубочные листы с «пересмеш-ными» русскими сказками, как городская площадь во Флоренции на старомосковскую Лубянку, где шла торговля книгами, а юмор подвижного итальянца - на иронию неторопливого рус-ского человека. Национальная самобытность бытовых новеллистических ска-зок в фольклоре и широкая распространенность их у народов ми-ра заставляют нас искать их жизненные корни в исторических обстоятельствах, единых для развития всех народов, но взятых в конкретном национально-самобытном проявлении. Уяснение социально-исторической основы, на которой воз-никли новеллистические сказки, поможет определить исконный смысл бытовой фантастики, присущей в русском фольклоре сказкам о дураке, хитрой жене, барине, попе, воре и солдате и т. д.

Возникновение бытового вымысла и его свойства

Пути формирования новеллистических сказок можно про-следить, разобрав одну из ранних сказок - сказку о дураке-удачнике. Дурак в бытовой сказке, как и герой в волшебных сказ-ках, - это третий младший брат, обманутый старшими братья-ми в дележе отцовского наследства. Дураку, как и герою вол-шебной сказки, помогают чудесные животные. «Слушай, ду-рак, - говорит щука Емеле, - пусти ж ты меня в воду... чего ты ни пожелаешь То все по твоему желанию исполнится». Близость сказок о дураке-удачнике к волшебным сказкам позволила некоторым исследователям считать и его героем вол-шебных сказок. Черты героя объясняются демократизмом и соци-альной направленностью, свойственными и волшебному повест-вованию 1 . Это мнение вряд ли правильно. Появление дурака в сказках, которые еще были связаны с традиционными формами волшебного вымысла, ознаменовало рождение нового.художественного качества в сказочном повест-вовании. Появление нового персонажа в сказках обусловлено самыми существенными изменениями во взглядах народа. В реальных отношениях людей черты нового мировоззрения выра-зились в едких насмешках над идущими из древности суевериями и обычаями. Еще во времена «Русской правды» (XI в.) законо-дательство серьезно подтверждало древнее право младшего сына в патриархальной семье на наследование дома с семейным очагом. И в волшебной сказке младший сын - хранитель очага - пред-ставал как защитник старинного равноправия и этических норм первобытнообщинной старины. Иным он выглядит в новеллисти-ческой сказке. В бытовых сказках передано устойчивое представление о младшем сыне-дураке, который вечно лежит на печи. Иван так привержен к печи, что в некоторых сказках печка даже возит на себе дурака по всему русскому государству. Он почти ни-когда не слезает с печи. Перед нами ироническая разработка мотива связи человека с тем предметом, который составлял объект поклонения и почитания в роду. Печь, приносящая сча-стье, удачу, предстала на этот раз не в ореоле языческой свя-тости, а как реальная, обыденная вещь с чудаковатым послед-ним защитником древнего обычая. Сказки на все лады обыгры-вают привязанность Ивана к печи. «Все на печке сидел да мух ловил», «сопли в кулак мотал», - говорится обычно об Иване. Другие варианты поправляют: «Сидит на печи, в трубе сажу перегребает». Дурак - поклонник печи, но не по каким-нибудь высшим соображениям религии, а просто как человек, которому удобно лежать на печи и быть в стороне от суетных дел старших братьев, вечно занятых и вечно помышляющих о корысти, приобретениях и богатстве.. Ироническое переосмысление древнего сказочного мотива связи с мифическими силами, некогда оказывавшими герою са-мую решительную поддержку и помощь в борьбе с силами зла, явилось источником нескольких типичных сказочных историй о дураке. В одной из них говорится о том, как после смерти отца братья, унаследовавшие семейное богатство, решили жить тор-говлей и выгодно торговать по ярмаркам. Собрался на ярмарку и дурак - надумал продать доставшегося ему худого быка. За-цепил быка веревкой за рога и повел в город. Случилось ему идти лесом, а в лесу стояла старая сухая береза: ветер подует - заскрипит береза. «Почто береза скрипит?-думает дурак. - Уж не торгует ли моего быка?» - «Ну, - говорит, - коли хо-чешь покупать - так покупай; я не прочь продать! Бык два-дцать рублей стоит, меньше взять нельзя... Вынимай-ка деньги!» Береза ничего ему не ответила, только скрипит, а дураку чу-дится, что она быка в долг просит... «Изволь, я подожду до завтра!» Привязал быка к березе и распрощался с ней («Дурак и береза»). Интересно, что береза отблагодарила дурака: под нею он нашел клад с золотыми деньгами. Сохраняя некоторые сюжетные положения, общие с волшеб-ной сказкой, повествование придало им вид, совершенно непохо-жий на тот, который они имели прежде. Оказался забытым прежний мотив связи человека с мифическими силами (все равно, будет ли это бык, который приносит счастье дураку, или дерево, «почтение» к которому обернулось удачной находкой). Удача героя в бытовой сказке мотивируется иначе: Иван де-лается богачом по иронии судьбы. По-иному в бытовой сказке характеризуются и такие черты героя, как личное благородство, бескорыстие, уважение к дру-гим людям, радушие и постоянное желание прийти на помощь человеку, всякому живому существу, попавшему в беду. Сторон-ник прежних порядков, обычаев, носитель старой этики, Иван ставит себя в смешное положение всякий раз, когда пытается подойти к оценке жизненных явлений с привычными для него нравственными нормами бескорыстия, благородства и уваже-ния. Мир изменился, а герой остался прежним. Верность Ивана традициям старины стала смешной для окружающих и переда-на в сказке в нарочито глупых сценах. В одном случае он, воз-вращаясь с ярмарки и глядя на верстовые столбы, решил: «Эх, мои братья без шапок стоят». Взял и понадевал на них куплен-ные по наказу братьев горшки. В другом случае он выставил с телеги на дорогу стол: пожалел лошаденку - такая неудалая, везет не везет. «Ведь у лошади четыре ноги и у стола тоже че-тыре: так стол-то и сам добежит». В третьем случае, заметя, что над ним вьются вороны, и по-своему поняв их крики, дурак подумал: «Знать, сестрицам поесть-покушать охота, что так раскричались!» Бросил он на дорогу всю говядину, что вез, и на-чал ворон потчевать: «Сестрицы-голубушки, кушайте на здо-ровье!» Доехал Иван до реки, стал лошадь поить-она не пьет. «Без соли не хочет!» - смекнул дурак и высыпал целый мешок соли в реку. Неумение героя приспособиться к современным условиям сделало его дураком в глазах окружающих. Он явный дурак, когда завещанные ему отцом сто рублей отдает за собаку, спа-сая ее от побоев жестоких мясников. Он дурак, когда спасает кота, которого несли в мешке, чтобы утопить. С точки зрения трезвых людей, погрязших в корыстных расчетах, Иван, дейст-вительно, дурак: он непохож на окружающих. Иван-дурак - своеобразный выразитель донкихотства в спе-цифических условиях городского и крестьянского быта на Руси. И точно так же, как в истории о славном рыцаре из Ламанчи, в сказках об Иване-дураке выразилось то же противоречивое отношение народа к герою. Иван смешон, когда, встретив похо-ронную процессию, кричит: «Носить вам - не переносить, во-зить вам - не перевозить», а повстречав свадебный поезд вы-крикивает: «Канун да ладан!» Иван смешон, когда пляшет перед горящим овином и заливает водой огонь у мужика, ко-торый палит свинью. Во всех случаях он расплачивается за свои ошибки боками. В то же время Иван чужд корысти, праведен и чист душой, никого не обидит, не побьет, ни у кого не укра-дет, не совершит насилия. Эти черты внутреннего душевного благородства героя возвышают Ивана над другими персонажами сказки. Народ одаривает его счастьем, делает удачливым. Герой - носитель тех социальных качеств, которые высоко це-нятся народом: его незлобивость, душевная доброта и сердеч-ность становятся мерилом социальных качеств остальных лю-дей. Не превращая Ивана-дурака в идеального героя, сказочни-ки излагали свои идеалы добра и справедливости. Иван, по меткому определению А. М. Горького, оказывается «ироничес-ким удачником»: народ желал воздать благо за благо и зло за зло. Известно, как жестоко поплатились за свои недобрые по-ступки старшие братья Ивана. Оба просят дурака, чтобы зашил их в куль и спустил в прорубь за чудесными лошадями, которых там будто бы добыл дурак. «Зашивай скорее нас в куль. Не уйдет от нас сивка...» - говорят они ему. Сказка не жалеет о ги-бели старших братьев: «Опустил их Иванушка-дурачок в про-рубь и погнал домой пиво допивать да братьев поминать». В повествовании о дураках проявилось самое характерное свойство бытового вымысла, который стал важнейшей приметой всякой новеллистической сказки. В народной сказке в первич-ной элементарной форме выразилось то, что позднее было на-звано эксцентричностью. Эксцентричность равнозначна поня-тиям «чудаковатость», «странность». Эксцентриками называют актеров, работа которых строится на контрастах и внешнем эффекте. Эксцентричность бытовой сказки не просто внешний прием-причуда, а средство социальных оценок. С замечательной тонкостью об эстетическом свойстве эксцентричности говорил В. И. Ленин, А. М. Горький в своих воспоминаниях рассказал о том, как В. И. Ленин, побывав на представлении клоунов-эксцентриков в небольшом английском демократическом теат-рике, «интересно говорил об «эксцентризме» как особой форме театрального искусства. - Тут есть какое-то сатирическое или скептическое" отношение к общепринятому, есть стремление вы-вернуть его наизнанку, немножко исказить, показать алогизм обычного. Замысловато, а-интересно!» (курсив мой.- В. А.). Новеллистическая сказка характеризуется тем, что показы-вает «алогизм обычного», вскрывает внутреннюю ложь, социаль-ную неправду, указывает на несоответствие действительности нормам здравого смысла. Алогизм, неразумность обыденного, привычного вскрывается в сказках-новеллах с помощью при-емов условного изображения жизни. В новеллистической сказке обнажаются глубокие внутренние социальные противоречия действительности. Сказочники подводили слушателей к мысли о несправедливости существующих общественных норм, лож-ности враждебной народу этики, социальных учреждений и институтов. Скепсис и сатира лежат в природе сказки-новеллы. Таков социальный смысл выдумки-фантастики в бытовых сказ-ках. Сказке-новелле свойственны черты художественного про-заизма. Термин «прозаизм» точнее, чем понятие «реалистич-ность», передает своеобразие новеллистического повествования. Прозаическое начало выразилось в победе здравого смысла над фантастическим вымыслом. Прозаизм освободил сказку от ка-ких бы то ни было признаков мировоззренческой фантастики: суеверий, остаточных форм мифологических понятий и пред-ставлений. Эта черта свидетельствует о том, в какое время сложились новеллистические сказки. Они появились в то время, когда фор-мы прежней сатиры перестали удовлетворять народные массы. Как ни прекрасна была народная сказка о животных, ее поэти-ческая условность ограничивала возможность сатирического изображения действительности. В жизни появилось множество новых тем и характеров, которые требовали сатирического освещения. Купцы, духовенство, боярин, барин-помещик, солда-ты, вор, пройдоха-хитрец, обманщица жена, супружеская не-верность, христианские святые, черти, ведьмы - все это стало предметом сказочного повествования. Стиль сказок приведен в соответствие с новыми жизненными темами и новым мироощу-щением народа. Новеллистическая сказка - творчество людей с жизнерадостным и независимым характером, с критическим складом ума.

Идеи и образы

Наиболее распространенный вид сказок-новелл - разнооб-разные сказки о супружеской верности и неверности, о женить-бе героев и выходе героинь замуж, об исправлении строптивых жен, о неумелых стряпухах, ленивых хозяйках. К числу этих сказок относятся и все новеллистические истории-сказки на семейно-бытовые темы. Тип такого рода сказочного повествования представляет сказка о любовнике, попавшем в крайне неудобное положение. Как-то крестьянин зашел в дом к купцу и застал у купеческой жены любовника. Пока хозяйка задабривала нежданного посе-тителя сладкой едой и деньгами, пришел и хозяин. Любовник заметался по горнице: «Куда-то я денусь?» Хозяйка спрятала его в подполье и велела схорониться там и крестьянину. Сел хозяин ужинать. Стала жена угощать его вином в надежде, что пьяного мужа будет легче обмануть. Выпил купец рюмку, дру-гую, развеселился. Начал он петь песни, а крестьянин, сидя в подполье, вдруг и говорит любовнику купчихину: «Как хо-чешь-это любимая батюшкова песня! Я запою!»-«Что ты, что ты! - взмолился любовник. - Пожалуйста, не пой. На тебе сто рублей, только замолчи». Немного погодя запел купец дру-гую песню. Говорит крестьянин: «Как хочешь, а теперь я за-. пою: это любимая песня матушкина!» - «Пожалуйста, не пой! На тебе двести рублей». Хитрый крестьянин обобрал богатого бездельника. Далее в сказке рассказано о том, как крестьянин, пообещав купчихину любовнику, что выведет его из подполья, жестоко посмеялся над ним. Попалась крестьянину бочка со смолой и старая пуховая подушка. Крестьянин велел любовнику раз-деться, окатил его из бочки смолой и обвалял в пуху, сел на него верхом и с криком: «Девятая партия из дома выбирает-ся» - выехал на середину горницы. Кинулся купец бежать. Пользуясь суматохой, неузнанным бежал и незадачливый иска-тель любовных удовольствий. Тема, образы сказки напоминают всемирно известные италь-янские новеллы. Здесь та же вольность вымысла и тот же ко-мизм, основанный на передаче необычных и замысловатых бы-товых ситуаций. Новеллистическое повествование не скупится на иронию и шутки. В сказке воспроизводится маловероятное или просто невероятное бытовое событие. Попавший в беду богатый искатель любви согласен на любое унижение, лишь бы скрыть свой позор. Одновременно сказка смеется над купцом, который поддался обману. Вера в чертей - глупость, с точки зрения рассказчика. Людской глупостью и пользуется хитрый крестьянин. Ложь, глупость, несоответствие жизненных явлений нормам человеческого разума осуждаются. Изображенная в сказке си-туация невозможна, но реален тот «алогизм обычного», который подвергнут в сказке едкой, иронической критике. Нарочитое смещение реального плана при изображении действительности соответствует алогизму изображенного. Прием невероятного (в бытовом плане) вымысла становится обязательным для этой сказки. Понятна и его обусловленность идеей повествования. Художественный прием бытовой необычайности становится в сказке необходимостью. Во многих бытовых сказкахискусно использован этот прием. У богатого мужика, говорится в сказке, младшая дочь была ленивая и строптивая. Она привыкла пользоваться своим положе-нием лентяйки. Пришло время идти ей замуж. Жених знал, ко-го берет замуж, но это не остановило бедняка-крестьянина: богач давал за дочерью большое приданое. А женился крестья-нин с намерением исправить характер строптивой жены. Муж зарубил курицу. Он ей сказал: «Сойди, курица, со стола, дважды говорить не стану, снесу тебе голову!» Курица не по-слушалась. В другой раз муж убил собаку. Поступая по посло-вице: «Кошку бьют, жене (или невестке) наветки дают», муж заставил строптивую жену думать, что всякий, кто его не слу-шается, платится жизнью. И вот настало утро, когда он сказал жене, долго не встававшей с постели: «Вставай!» Та вскочила на ноги, не дожидаясь нового зова., Лентяя и упрямца исправят лишь самые решительные действия] Сказка доносит до слуша-теля именно эту мысль. Муж угрожает жене смертью. Жена становится необычайно покладистой и сговорчивой. Ненормаль-ное явление высмеяно, осуждено в нарочито комической форме. Бытовые сказки неистощимы на выдумку. Крестьянин стал-кивает свою злую жену в яму, в которой живут черти. Через некоторое время он хочет достать ее и спускает туда веревку. Вытянул веревку, а за нее уцепился чертенок: «Вынь меня, мужик! Твоя жена всех нас замучила, загоняла. Что ни при-кажешь, все буду делать!» Когда черт отказывается что-либо делать, мужик пугает его тем, что вернет в яму («Злая жена»). Споря с мужем из-за пустяка, жена дает себя похоронить, но не соглашается с ним. Муж говорит, что поле кошено, а же-на - что оно стрижено. Жена тонет, но показывает пальцами: стрижено. Упрямая жена падает в реку и тонет. Муж ищет ее, идя вверх по течению, так как при жизни она все делала наперекор («Жена-спорщица»). Жена посылает мужа в город за лекарством, а сама тек временем веселится с любовником. Встречные люди уговаривают мужа вернуться домой и прячут его в мешок. Они принося" меток в его дом. Сидя в мешке, муж видит проделки жены выскакивает из мешка и «вылечивает» ее дубинкой («Гость Терентий»). Муж говорит своей неверной жене, что нашел дуб, в котором сидит святой Николай. Жена просит совета у святого, как ей избавиться от мужа, а в дупло залез сам муж. Он советует ей кормить его получше, отчего он мол, ослепнет. Жена кормит мужа блинами, муж притворяется слепым. Она зовет любовни-ка, муж творит суд и расправу над женой и соперником («Ве-щий дуб»). Особое пристрастие новеллистических сказок к любовной тематике - не самое отличительное их свойство. Характернее другое: рассказ о супружеских изменах ведется в подчеркнуто комическом тоне, с веселой издевкой и над обманом неверных жен, и над незатейливой хитростью одурачиваемых мужей. Сказка смеется над героями. Ненормальное явление жизни, возникшее в условиях, когда люди не свободны в своих чувст-вах и прибегают к обману, высмеяно в живо представленных сценах. Сказочники осуждают подобные отношения между людьми. Критика в сказке исходит из идеи о естественной свободе отношений между людьми, которая соответствует логи-ке разумно организованного семейного уклада, хотя этот гу-манный взгляд часто соединяется с мыслью о деспотических правах мужа. В бытовых сказках, особенно в повествовании на семейно-бытовые темы, ощущались традиции волшебных сказок, но ска-зочники-новеллисты преобразовывали каноны и сюжетику вол-шебных повествований. Следы волшебных сказок несет новеллистическая история о том, как Иван-пастух сделался царским зятем и «зажил при-певаючи». Были у пастуха гусли-самогуды, под игру на них плясали поросята. Царевне понравилась эта забава, и стала она просить пастуха, чтобы тот продал ей гусли. Пастух отдает с условием, что она покажет ему родинку на ноге. Царевна со-гласилась. Вскоре по всем городам бирючи объявили царскую волю: кто угадает тайную примету, тот женится на царевне. Иван-пастух сделался царским зятем. Многое в этой сказке на-веяно прежним волшебным вымыслом и воскрешает в памяти волшебные истории, но эта сказка уже иная. Свиньи, пляшущие под чудесные гусли, «тайная примета» царевны придают повест-вованию формы, далекие от строгого стиля волшебных сказок. Появляется развлекательность и вольность вымысла. Таковы и сказки о загадках царевны, об оклеветанной де-вушке, о терпеливой жене и другие полуволшебные, полуновеллистические истории. К сказкам, которые еще не совсем выяви-ли свою новеллистическую особенность и сохраняют традицион-ную связь с прежним волшебным вымыслом, можно отнести истории о мудрой девушке, которая отвечает на все трудные вопросы царя и удивляет его своими речами и поступками. Царь женится на девушке. Позже он ее гонит от себя, позволив унес-ти то, что ей дороже всего. Она, забирает с собой самого царя. В повествовании еще нет бытовой конкретности, которая ти-пична для сказок-новелл. Жизненный конфликт передан в от-влеченно-условных формах. В основу сказки положен мотив трудной задачи, который так типичен для волшебных историй. С волшебной сказкой историю о мудрой деве связывает и об-щий стиль повествования. В то же время основное содержание сказки - соперничество девушки и царя. Сказка как бы пред-восхищает новеллистические истории о супружеских отношениях. Тематическая группа новеллистических сказок об отноше-ниях супругов начала складываться на Руси ранее XIV в. Древ-нерусская повесть о деве Февронии, испытавшая самое непо-средственное и живое влияние сказок о мудрой девушке, сумев-шей выйти замуж за царя, относится к XIV в. Надо полагать, что написанию этой повести предшествовал долгий период бы-тования сказок о мудрой деве. К XIV столетию эти сказки при-обрели характерные особенности. В последующее время русская средневековая сказка-новелла быстро развивалась и к XVII в. полностью освободилась от традиций волшебной сказки. К типичным новеллистическим сказкам относятся истории об одураченном барине, о барыне, обманутой хитрым крестьяни-ном, о богатом хозяине, нанявшем работника, а также сказки об отношениях богатых, господ и бедняков, крепостных. Вынес мужик на базар гусака. Видит-идет барин. «Купи, барин, гусака». - «А что стоит?» Заломил мужик цену. Рассер-дился барин. Отнял у мужика гусака и жестоко избил крестья-нина. «Ну, ладно, - сказал мужик, - попомнишь ты этого гуса-ка!» Воротился домой, снарядился плотником, взял в руки пилу и топор и пошел к барской усадьбе. Идет мимо и кричит: «Кому теплы сени работать?» Барин услыхал - позвал мужика к себе: «Да сумеешь ли ты сделать?» - «Отчего не сделать, вот тут неподалечку растет теплый лес: коли из того лесу да вы-строить сени, то и зимой топить не надо». - «Ах, братец, - сказал барин, - покажи мне этот лес поскорее». - «Изволь, покажу». Поехали они вдвоем в лес. В лесу срубил мужик ог-ромную сосну и стал ее «пластать на две половины»; расколол дерево с одного конца и ну клин вбивать, а барин смотрел, смотрел да спроста и положил руку в щель. Только он это сделал, как мужик выбил клин и накрепко защемил барину ру-ку. Закричал барин, а мужик взял ременную плетку и начал барина «дуть» да приговаривать: «Не бей мужика, не бери гу-сака! Не бей мужика, не бери гусака!» Уходя от барина, мужик сказал: «Ну, барин, бил я тебя раз, прибью и в другой, коли не отдашь гусака да сотню рублей в придачу». До вечера просидел барин в лесу. Едва его нашли. Захворал он, лежит в постели и охает, а мужик нарядился «дохтуром», идет и кричит: «Кого полечить? Всякую болезнь снимаю». Не узнал барин мужика. Согласился лечиться. Истопили баню. Разделся барин. «А что, сударь, - спрашивает «дохтур», - стерпишь ли, коли в этаком жару начну тебя мазью пачкать?» - «Нет, не стерпеть мне!» - говорит барин. «Как же быть? Не велишь связать тебя?» - «Пожалуй, свяжи». Мужик связал его бечевою, взял веревку и «давай валять на обе корки» с тем же приговором: «Не бей мужика, не бери гусака!» Уходя, сказал:

В литературных сказках Готорна сказочная фантастика имеет важное значение: она выступает, во-первых, средством сотворения романтического идеала и, во-вторых, способом метафорической критики окружающего мира.

Действие самой, пожалуй, совершенной новеллы-сказки Н. Готорна "Хохолок" (1852) происходит в городе Салеме и его окрестностях. Что касается времени действия, то оно отличается сказочной неопределенностью ("давным-давно"), но очевидно, что это минувшие времена — XVII—XVIII век. Главные действующие лица — типичные персонажи национального фольклора: "одна из самых ловких ведьм в Новой Англии" матушка Ригби и ее "кукленок" (человеческое подобие, созданное в целях практической магии) Хохолок. В данном случае, впрочем, сотворение Хохолка преследует цель, вполне невинную — пугать ворон на огороде матушки Ригби, и лишь затем в голове ведьмы рождается коварный план. Она оживляет огородное пугало и отправляет его в широкий мир. Хохолок с его головой-тыквой, эта карикатура на современного человека, должен, по замыслу матушки Ригби, доказать, что все вокруг столь же пустоголовы и фальшивы, как и ее детище.

Благодаря волшебной трубке матушки Ригби, зажженной непосредственно от адского огня, Хохолок не только живет и дышит, но и выглядит пригожим и статным кавалером. Но едва гаснет огонек в ведьминой трубке, наружу проступает истинная сущность огородного пугала. Однако никто, кроме уличного пса и маленького ребенка, не замечает мимолетных изменений во внешности героя: все ослеплены его мишурным блеском. Таким образом Хохолок с легкостью завоевывает весь город, а затем и сердце дочки церковного старосты (давнего должника матушки Ригби) хорошенькой Полли Гукин. Как видим, здесь переплетаются две традиционные волшебносказочные фабулы: сотворение бездетными родителями человеческого подобия, которое оживает и заменяет им ребенка, и странствие героя в поисках невесты. Обе фабулы, однако, переосмыслены в романтическом духе и наполнены элементами новоанглийского фольклора.

Неожиданный сюжетный поворот в финале, так характерный для Готорна-новеллиста, вовсе не предусмотрен народной волшебной сказкой: герой видит свое отражение в зеркале, и ему открывается его истинное лоскутное убожество, лишенное всякого волшебства. Он понимает, что, обзаведясь богатой невестой и положением в обществе, еще не стал человеком. В этом эпизоде заключена важная для романтического искусства мысль: действительный, зримый мир — не только нечто несовершенное, но и ненастоящее, подлинный мир — за его пределами. В творчестве Готорна именно зеркала выступают окнами в этот мир.

Познав горькую истину, романтический герой Хохолок больше не может, в отличие от окружающих его людей, мириться с суррогатами и кончает с собой: он разбивает трубку и падает на пол грудой тряпья и палок. Горькая ирония автора слышится в заключительных словах матушки Ригби: "Бедный мой, милый, хорошенький Хохолок! На свете существуют тысячи и тысячи всяких хлыщей и шарлатанов, составленных, подобно ему, из такой же кучи дряни, из таких же поношенных, устарелых, ни на что не годных вещей, и все же они живут себе припеваючи <...>. И почему же один только мой кукленок должен был <...> погибнуть? <...> Он слишком впечатлителен и чувствует все слишком глубоко. У него, видимо, слишком нежное сердце, чтобы бороться и побеждать в этом бесчувственном и бессердечном мире".

Как видим, рассудочная проза жизни, "бесчувственность и бессердечие" оказываются для новоанглийского писателя-романтика безусловным злом. Ведовство же, так яростно преследовавшееся его предками, напротив, окружается ореолом поэзии и романтической исключительности. Под пером Готорна даже сказка, жанр, как будто, абсолютно далекий от психологизма, обнаруживает способность к освоению достаточно сложных характеров: романтически бескомпромиссного Хохолка и художнической натуры матушки Ригби, не чуждой артистического тщеславия. Именно их логике, а не стандартной сказочной фабуле, подчиняется в конечном итоге сюжет романтической сказки Н. Готорна.

Читайте также другие статьи раздела "Литература XIX века. Романтизм. Реализм" :

Художественное открытие Америки и другие открытия

Романтический нативизм и романтический гуманизм

• Специфика американского романтизма. Романтический нативизм
• Романтический гуманизм. Трансцендентализм. Путевая проза

Национальная история и история души народа

• Новелла-сказка Готорна "Хохолок"

История и современность Америки в диалогах культур

• Ральф Эмерсон. "Доверие к себе" и "Рассказ о жизни Фредерика Дугласса, американского раба"

Нехоженые области духа

Рассказ является большой литературной формой письменной информации в литературно-художественном оформлении. При записи устных пересказов рассказ обособился как самостоятельный жанр в письменной литературе.

Рассказ как эпический жанр

Отличительными чертами рассказа являются малое количество действующих лиц, небольшое содержание, одна сюжетная линия. Рассказ не обладает переплетениями в событиях и в нем не может встречаться пестрота художественных красок.

Таким образом, рассказ - это повествовательное произведение, которому присущ небольшой объем, малое количество героев и кратковременность изображаемых событий. Этот вид эпического жанра восходит к фольклорным жанрам устного пересказа, к иносказаниям и притчам.

В XVIII веке разница между очерками и рассказами была еще не определена, но со временем рассказ стали отличать от очерка конфликтностью сюжета. Существует различие между рассказом "крупных форм" и рассказом "малых форм", но зачастую это различие условно.

Встречаются рассказы, в которых прослеживаются характерные черты романа, а также есть небольшие по объему произведения с одной сюжетной линией, которые называют все-таки романом, а не рассказом, несмотря на то, что все признаки указывают на этот вид жанра.

Новелла как эпический жанр

Многие считают, что новелла - это определенный вид рассказа. Но все же определение новеллы звучит, как разновидность малого прозаического произведения. От рассказа новелла отличается сюжетом, который зачастую острый и центростремительный, строгостью композиции и объемом.

Новелла чаще всего раскрывает острую проблему или вопрос через одно событие. Как образец литературного жанра, новелла возникла в эпоху Возрождения - самым знаменитым примером является "Декамерон" Бокаччо. Со временем новелла стала изображать парадоксальные и необычные происшествия.

Расцветом новеллы, как жанра, считается период романтизма. Знаменитые писатели П. Мериме, Э.Т.А. Гофман, Гоголь писали новеллы, центральной линией которых было разрушить впечатление о привычной повседневности.

Новеллы, которые изображали судьбоносные события и игру рока с человеком, появились в начале XX века. Такие писатели, как О. Генри, С. Цвейг, А. Чехов, И. Бунин уделяли значительное внимание жанру новеллы в своем творчестве.

Повесть как эпический жанр

Такой прозаический жанр, как повесть, представляет собой промежуточное место между рассказом и романом. Изначально повесть была источником повествования о каких-либо реальных, исторических событиях ("Повесть временных лет", "Повесть о Калкской битве"), но впоследствии она стала отдельным жанром для воспроизведения естественного течения жизни.

Особенностью повести считается то, что в центре ее сюжета всегда находится главный герой и его жизнь - раскрытие его личности и пути его судьбы. Для повести характерна последовательность событий, в которых раскрывается суровая действительность.

А подобная тема крайне актуальна для такого эпического жанра. Знаменитыми повестями являются "Станционный смотритель" А. Пушкина, "Бедная Лиза" Н. Карамзина, "Жизнь Арсеньева" И. Бунина, "Степь" А. Чехова.

Значение художественной детали в повествовании

Для полноценного раскрытия замысла писателя и для полного понимания смысла литературного произведения очень важна художественная деталь. Это может быть подробность интерьера, пейзажа или портрета, ключевым моментом здесь является то, что писатель подчеркивает эту подробность, тем самым обращая на нее внимание читателей.

Это служит способом выделить какую-ту психологическую черту главного героя или настроения, которое характерно для произведения. Примечательно, что важная роль художественной детали заключается в том, что она одна может заменить множество повествовательных подробностей. Таким образом автор произведения подчеркивает свое отношение к ситуации или к человеку.

Нужна помощь в учебе?

Зарубежные критики не находят никакой разницы между такими литературными понятиями, как рассказ и новелла. На Западе эти термины называют синонимами. Однако в России новелла и рассказ считаются самостоятельными жанрами, которые обладают особыми чертами. Прежде чем определить разницу между новеллой и рассказом, следует подробно рассмотреть каждое из этих литературных явлений.

Что такое рассказ?

Рассказ, как жанр литературы, берет свое начало из далеких времен, где его прародителями стали произведения фольклора: сказки, притчи, истории, передаваемые из уст в уста. Затем, изменяясь с течением времени и наравне с другими прозаическими жанрами проходя определенные исторические этапы, рассказ стал формироваться как короткое произведение о событии из жизни одного человека.

В наши дни рассказ представляет собой повествовательный литературный жанр , для которого характерны краткость, богатство художественного изображения, глубокий психологизм, краткосрочность описываемого события.

Сюжет рассказа сосредоточен на одном важном и интересном эпизоде из жизни главного героя. Свое личное отношение и главный замысел автор, как правило, показывает через подробное и выразительное описание внешности и характера главных действующих лиц и самого героя, их мыслей и душевных терзаний. Повествование обычно ведется от первого лица. Рассказчиком может выступить как сам автор, так и один из героев произведения.

Что такое новелла?

Новелла, как литературный жанр, возникла в эпоху Возрождения после написания книги «Декамерон» Джованни Боккаччо. Тогда главными чертами новеллы считались: наличие в сюжете острого конфликта , неожиданных поворотов, нарушивших мирное течение жизни главного героя.

С течением времени жанр новелла менялся, приобретая новые черты. Так новеллы эпохи Романтизма, написанные Эдгаром Алланом По, Новалисом и Гофманом, имели фантастическое, мистическое, сказочное содержание. Позднее под влиянием Ги де Мопассана и Проспера Мериме новелла стала считаться исключительно реалистическим жанром.

В России новелла, как литературный жанр, смогла сформироваться благодаря Александру Сергеевичу Пушкину. Первыми русскими новеллами считается его произведение «». Хотя в названии указано слово «повести», литературоведы и критики все же убеждены в том, что «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» относятся именно к новеллам.

Позднее жанр новелла впитал в себя многое из физиологического очерка. Так новелла стала очерком-новеллой. Николай Васильевич Гоголь написал прекрасные очерки-новеллы, такие как «Нос », «» и другие, которые по своему содержанию были далеки от новеллы в классическом понимании.

Лишь в 20 веке в жанр новелла вдохнули новую жизнь. Знаковыми произведениями этого времени считаются новеллы Сигизмунда Кржижановского и Александра Грина.

В наши дни новелла является прозаическим литературным жанром, для которого характерны: малый объем, нейтральный стиль изображения, остросюжетность , неожиданная концовка. Внимание автора сосредоточено не на душевных переживаниях героев, а на происходящих в произведении событиях. Его цель – показать ситуацию объективно, не выражая своего личного отношения, достичь максимального накала страстей и привести к непредсказуемому концу. Новелла имеет лишь одну сюжетную линию, любые отклонения от основного действия недопустимы . Количество действующих лиц также ограничено. Появление новых героев, либо упоминание о них допускается лишь при том условии, что сцены с их участием усилят общую динамику сюжета.

Итак, подробно рассмотрев жанры рассказа и новеллы, можно выделить их общие и отличительные черты.

Общие черты новеллы и рассказа

• Прежде всего, новелла и рассказ относятся к эпическим повествовательным жанрам.
• Произведения обоих жанров должны иметь малый объем и быть изложены предельно кратко. Хотя иногда объем рассказ может достигать нескольких десятков страниц.
• Сюжеты новеллы и рассказа ограничены определенными временными рамками.
• Сюжеты новеллы и рассказа имеют четкую структуру, главными элементами которой являются кульминация и развязка.
• Сюжеты произведений новеллы и рассказа освещают одно определенное событие из жизни главного героя.

Главные отличия новеллы от рассказа

1. В рассказе события описываются с большей художественной выразительностью, чем в новелле.
2. Автор рассказа свободно показывает свое личное отношение к происходящему в произведении, главным действующим лицам, их мыслям и поступкам. Для автора новеллы такое недопустимо. Главная черта новеллы – это отсутствие всякой авторской оценки.
3. В рассказе автор стремится показать внутренне развитее главного героя, мотивы его поступков. Для новеллы же главным являются динамика сюжета и острота конфликта. Новелла изображает событие, не анализируя психологию персонажей.
4. Острота конфликта в новелле выражена сильнее, чем в рассказе.
5. Очень часто рассказ несет в себе скрытый подтекст. В новелле не допускаются никакие другие трактовки основного сюжета.
6. В рассказе допускается наличие нескольких сюжетных линий. В новелле присутствует лишь одна сюжетная линия.

Хотя в русском литературоведении новеллу и выделяют как самостоятельный литературный жанр, российские писатели редко к нему обращаются, отдавая предпочтение рассказу. Многие российские критики единодушны с западными коллегами в том, что новелла и рассказ настолько близки, и их отличия не так значительны, чтобы считать новеллу самостоятельным жанром. Они приравнивают новеллу к рассказу, либо считают новеллу одним из разновидностей рассказа.

Рассказ и новелла
(эссе, в помощь молодым авторам)

Начинающий писатель должен помнить, что его законченное произведение попадает в определённую группу произведений, исторически уже сложившуюся. Даже не задумываясь, не ломая голову, писатель конструкцией и объёмом своего произведения определяет его Жанр, потому, что любой текст будущей книги обладает общими признаками формы и содержания своего литературного Жанра. Единственное, что может внести сумятицу, это творческое смешение Жанров. И у писателя может получиться любовно-детективный роман, либо любовно-психоделический, либо мистико-приключенческий, и т. д. То же самое относится и к малым формам - рассказам и новеллам.

До сих пор существует проблема различий между Рассказом и Новеллой.
По сути, эти два жанра - родные брат и сестра. В некоторых классификациях жанров в род Эпос включают как рассказ, так и новеллу. А в некоторых новеллу замалчивают, предполагая, что между ней и обычным рассказом нет никакой существенной разницы, достойной жанрового различия.

Действительно, и Рассказ и Новелла - представляют собой короткие произведения-повествования, где герои и персонажи (их немного, от одного до нескольких человек), живут и действуют в реальном времени, или не в столь уж отдалённом прошлом.

Рассказ, в сравнении с новеллой, более разнообразен в плане "начинки". Большая часть рассказов, - включая и современные, - повествует о людях, попавших в поле зрения писателей. И в этих рассказах может быть сделан упор на психологию персонажа (например, рассказы А. П. Чехова "Ионыч", "Человек в футляре"). Кроме того, рассказы могут быть анималистическими (где персонажи - животные), или флористическими (где в качестве персонажей выступают деревья, цветы, овощи, фрукты и т. п.). Причём, такие рассказы - это не сказки, а художественные повествования о жизни животных и растений, их судьбе, жизни и смерти, влиянии на жизнь и судьбы людей, и наоборот. Для некоторых писателей и читателей жизнь животных и растений так же интересна, как жизнь людей.

Новелла всегда тяготеет к человеческим персонажам, совершающим интригующие поступки и действия. И в новелле всегда присутствует человеческая мораль, понятная современнику написанной новеллы. В новелле, как и в рассказе, может быть сатира, юмор, драма, трагедия. В Новелле обязательна строгость сюжета. Никаких непонятностей, недоговорённостей, парадоксов. Новелла - это жизнь в смешной, сатирической, романтической, трагедийной форме. Новелла абсолютно приближена к реальности, даже если в ней абсолютная писательская выдумка. Всё перечисленное делает Новеллу похожей на Рассказ. Но... Есть принципиальное отличие от рассказа. Это стиль написания - "техника мазка".

Если посадить группу художников перед композицией натюрморта и дать каждому из них что-то своё: масляные, акварельные краски, фломастеры, графитовый карандаш или уголь, то они изобразят один и тот-же натюрморт, но в разной технике написания. И всё работы художников будут смотреться по-разному.
Новелла, - с итальянского novella, - новость, новое. Когда-то, в доброй и старой Итилии, в кулуарном общении благородных дам и кавалеров всегда находился рассказчик, способный интригующе, и красочным языком, рассказать новую историю о ком-либо. Надо сказать, что в старину хорошие рассказчики в обществе ценились так же, как сейчас хорошие писатели. Вероятно, итальянские писатели-прозаики взяли на вооружение такой способ привлечения слушателей, решив, что и читателям так же будет интересно прочитать рассказ в стиле "novella". И Джованни Боккаччо оставил нам в наследство уникальный сборник новелл, под общим названием "Декамерон" - ("Десятидневка").

В качестве примера я привожу отрывки из разных произведений, написанных в стиле Новелла. Пожалуйста, внимательно прочитайте их, и попробуйте (в качестве упражнения) переписать любой свой рассказ в таком же литературном стиле.

Джованни Боккаччо. "Декамерон"
Книга, в которой содержится сто новелл, рассказанных в течение десяти дней семью дамами и тремя молодыми людьми.
(День первый. Отрывок из четвёртой новеллы.)

"Был в Луниджьяне, области недалеко отсюда отстоящей, монастырь, более богатый святостью и числом монахов, чем теперь; в числе прочих был там молодой монах, силу и свежесть которого не могли ослабить ни посты, ни бдения. Однажды в полдень, когда все остальные монахи спали, а он один бродил вокруг своей церкви, находившейся в очень уединенном месте, он случайно увидел очень красивую девушку, быть может дочь какого-нибудь крестьянина, которая ходила по полям, собирая травы. Едва увидел он её, как им страшно овладело плотское вожделение; поэтому, приблизившись к ней, он вступил с нею в беседу, и так пошло дело от одного к другому, что он повел её в свою келью, так что никто того и не заметил. Пока, увлеченный слишком сильным вожделением, он баловался с нею, не особенно остерегаясь, случилось, что аббат, восстав от сна и проходя тихо мимо кельи, услышал шум, который они вдвоем производили. Чтобы лучше различить голоса, он осторожно подошел к двери кельи с целью прислушаться, распознал ясно, что внутри была женщина, и у него явилось искушение - велеть отворить себе; но затем он намыслил другой способ действия и, вернувшись в свою комнату, стал поджидать, пока монах выйдет...".

А. С. Пушкин. "Повести покойного Ивана Петровича Белкина"
Отрывок из новеллы "Выстрел".

"Один только человек принадлежал нашему обществу, не будучи военным. Ему было около тридцати пяти лет, и мы за то почитали его стариком. Опытность давала ему перед нами многие преимущества; к тому же его обыкновенная угрюмость, крутой нрав и злой язык имели сильное влияние на молодые наши умы. Какая-то таинственность окружала его судьбу; он казался русским, а носил иностранное имя. Некогда он служил в гусарах, и даже счастливо; никто не знал причины, побудившей его выдти в отставку и поселиться в бедном местечке, где жил он вместе и бедно и расточительно: ходил вечно пешком, в изношенном черном сертуке, а держал открытый стол для всех офицеров нашего полка. Правда, обед его состоял из двух или трех блюд, изготовленных отставным солдатом, но шампанское лилось при том рекою. Никто не знал ни его состояния, ни его доходов, и никто не осмеливался о том его спрашивать.

У него водились книги, большею частию военные, да романы. Он охотно давал их читать, никогда не требуя их назад; за то никогда не возвращал хозяину книги, им занятой. Главное упражнение его состояло в стрельбе из пистолета. Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные. Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки, где он жил. Искусство, до коего достиг он, было неимоверно, и если б он вызвался пулей сбить грушу с фуражки кого б то ни было, никто б в нашем полку не усумнился подставить ему своей головы. Разговор между нами касался часто поединков; Сильвио (так назову его) никогда в него не вмешивался. На вопрос, случалось ли ему драться, отвечал он сухо, что случалось, но в подробности не входил, и видно было, что таковые вопросы были ему неприятны. Мы полагали, что на совести его лежала какая-нибудь несчастная жертва его ужасного искусства. Впрочем, нам и в голову не приходило подозревать в нем что-нибудь похожее на робость. Есть люди, коих одна наружность удаляет таковые подозрения. Нечаянный случай всех нас изумил...".

Н. В. Гоголь. "Мёртвые души", том второй. Отрывок из первой главы.

"За два часа до обеда уходил он к себе в кабинет затем, чтобы заняться сурьезно сочинением, долженствовавшим обнять всю Россию со всех точек - с гражданской, политической, религиозной, философической, разрешить затруднительные задачи и вопросы, заданные ей временем, и определить ясно ее великую будущность; словом - все так и в том виде, как любит задавать себе современный человек. Впрочем, колоссальное предприятие больше ограничивалось одним обдумыванием: изгрызалось перо, являлись на бумаге рисунки, и потом все это отодвигалось на сторону, бралась наместо того в руки книга и уже не выпускалась до самого обеда. Книга эта читалась вместе с супом, соусом, жарким и даже с пирожным, так что иные блюда оттого стыли, а другие принимались вовсе нетронутыми. Затем следовала трубка с кофием, игра в шахматы с самим собой; что же делалось потом до самого ужина - право, и сказать трудно. Кажется, просто ничего не делалось.

И этак проводил время, один-одинешенек в целом мире, молодой тридцатидвухлетний человек, сидень сиднем, в халате и без галстука. Ему не гулялось, не ходилось, не хотелось даже подняться вверх, не хотелось даже растворять окна затем, чтобы забрать свежего воздуха в комнату, и прекрасный вид деревни, которым не мог равнодушно любоваться никакой посетитель, точно не существовал для самого хозяина.

Из этого может читатель видеть, что Андрей Иванович Тентенников принадлежал к семейству тех людей, которые на Руси не переводятся, которым прежде имена были: увальни, лежебоки, байбаки, и которых теперь, право, не знаю, как назвать. Родятся ли уже такие характеры, или потом образуются, как порождение печальных обстоятельств, сурово обстанавливающих человека? Вместо ответа на это лучше рассказать историю его воспитания и детства... ".

М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени. Отрывок из новеллы "Княжна Мери".

"Спустясь в середину города, я пошел бульваром, где встретил несколько печальных групп, медленно подымающихся в гору; то были большею частию семейства степных помещиков; об этом можно было тотчас догадаться по истертым, старомодным сюртукам мужей и по изысканным нарядам жен и дочерей; видно, у них вся водяная молодежь была уже на перечете, потому, что они на меня посмотрели с нежным любопытством: петербургский покрой сюртука ввел их в заблуждение, но, скоро узнав армейские эполеты, они с негодованием отвернулись.

Жены местных властей, так сказать хозяйки вод, были благосклоннее; у них есть лорнеты, они менее обращают внимания на мундир, они привыкли на Кавказе встречать под нумерованной пуговицей пылкое сердце и под белой фуражкой образованный ум. Эти дамы очень милы; и долго милы! Всякий год их обожатели сменяются новыми, и в этом-то, может быть, секрет их неутомимой любезности. Подымаясь по узкой тропинке к Елизаветинскому источнику, я обогнал толпу мужчин, штатских и военных, которые, как я узнал после, составляют особенный класс людей между чающими движения воды. Они пьют - однако не воду, гуляют мало, волочатся только мимоходом; они играют и жалуются на скуку. Они франты: опуская свой оплетенный стакан в колодец кислосерной воды, они принимают академические позы: штатские носят светло-голубые галстуки, военные выпускают из-за воротника брыжи. Они исповедывают глубокое презрение к провинциальным домам и вздыхают о столичных аристократических гостиных, куда их не пускают. Наконец вот и колодец..."

Древнее произведение корейской прозы. "Сон в Нефритовом павильоне "
(роман-сказание, роман-легенда, роман-сон)
Отрывок.

"Двенадцать павильонов в Нефритовой столице, и в одном из них, Нефритовом, обитают вознесенные на небо поэты. Из этого чудесной архитектуры павильона вид открывается великолепный: с западной стороны – на Дворец Познания, с восточной – на Дворец Простора и Стужи, и, куда ни глянь, радуют взор совершенством формы и цвета легкие беседки и многоярусные терема. Однажды Нефритовый владыка повелел украсить павильон и устроил в нем пир для своих подданных. Заиграла небесная музыка, запестрели одежды небожителей. Наполнив небесным вином кубок из драгоценного камня, владыка поднес угощенье Великому поэту, Звездному князю Вэнь-чану, и попросил его сложить стих о Нефритовом павильоне. Поклонился Вэнь-чан и, не оторвав кисти от бумаги, начертал:

Когда будто жемчуг роса
И золотится кленов янтарь,
Владыка Неба велел
«Павильон для пира убрать.
«Из радуги яркий наряд…»
Заиграли, как встарь,
Божественный аромат
Усладил пирующих рать.
Туда, где Пурпурный Дворец,
На луане ночью лечу.
Коричного дерева тень
Легла на Нефритовый град.
Ветер при свете звезд
Колышет неба парчу,
Порой с облаков голубых
Слышится грома раскат.
В подарок приняв нефрит,
Зеленый Дракон меня
Уносит на Красный холм
От сонных дворцовых палат.
К бисерной ширме прильну,
Осенней дымкой маня,
Земля далеко внизу
К себе мой притянет взгляд.

Так понравились владыке стихи Вэнь-чана, что он приказал увековечить их на стене павильона и прочитал их вслух раз, и другой, и третий… Но вдруг помрачнел, повернулся к Повелителю Севера Тай-и и говорит:
– Хорошие стихи сочинил Вэнь-чан, но зачем вспомнил он о людях? Такая досада! Огорчил нас сегодня самый молодой и самый любимый подданный!
Тай-и в ответ:
– Видел я, Вэнь-чан разглядывал землю, и лицо его светилось от радости, будто у земного человека, достигшего богатства и знатности. Может, послать его ненадолго в мир людей, чтобы узнал он его и впредь слышать о земле не захотел?..."

Французская сказка. Отрывок из сказки "Синяя борода"

"Жил когда-то человек, у которого были прекрасные дома и в городе и в деревне, золотая и серебряная посуда, кресла, украшенные шитьем, и золоченые кареты. Но, к несчастью, у этого человека была синяя борода, и она придавала ему такой уродливый и страшный вид, что не было ни женщины, ни девушки, которая не убегала бы, завидев его.

У одной из соседок, дамы знатной, были две дочери дивной красоты. Он попросил выдать замуж за него одну из них и предоставил матери выбрать ту, которую она согласится за него отдать. Обе не хотели идти за него и отказывались от него одна в пользу другой, не в силах избрать мужем человека, у которого борода - синяя. Внушало им отвращение и то, что этот человек уже несколько раз был женат, а никто не знал, что сталось с его женами.
Чтобы завязать более близкое знакомство, Синяя Борода пригласил их вместе с матерью и тремя или четырьмя лучшими подругами, а также несколькими молодыми людьми, их соседями, в один из своих загородных домов, где гости пробыли целую неделю. Все время было занято прогулками, поездками на охоту и на рыбную ловлю, танцами, пиршествами, завтраками и ужинами; никто не думал спать, и каждую ночь напролет гости изощрялись во всевозможных шутках, - словом, все устроилось так хорошо, что младшей дочери стало казаться, будто у хозяина дома борода уже совсем не такая синяя и сам он - человек весьма порядочный. Как только вернулись в город, свадьба была решена..."

Арабские сказки. Отрывок из сказки "Али-Баба и сорок разбойников"

"Али Баба вошел в пещеру, и, как только он переступил порог, дверь снова захлопнулась за ним. Али Бабе стало немного страшно: а вдруг дверь больше не откроется и ему нельзя будет выйти? Но он все же пошел вперед, с удивлением осматриваясь по сторонам. Он увидел, что находится в большой комнате и у стен стоит множество столиков, уставленных золотыми блюдами под серебряными крышками. Али-Баба почувствовал вкусный запах кушаний и вспомнил, что с утра ничего не ел. Он подошел к одному столику, снял крышки с блюд, и у него потекли слюнки: на блюдах лежали все кушанья, каких только можно пожелать: жареные куры, рисовый пилав, блинчики с вареньем, халва, яблоки и еще много других вкусных вещей.

Али-Баба схватил курицу и мигом обглодал ее. Потом принялся за пилав, а покончив с ним, отломил халвы, но уже не мог съесть ни кусочка – до того он был сыт. Отдохнув немного, он осмотрелся и увидал вход в другую комнату. Али-Баба вошел туда и зажмурил глаза. Комната вся сверкала и блестела – так много было в ней золота и драгоценностей. Золотые динары и серебряные дирхемы грудами лежали прямо на земле, словно камни на морском берегу. Драгоценная посуда – кубки, подносы, блюда, украшенные дорогими каменьями, – стояла по всем углам. Кипы шелка и тканей – китайских, индийских, сирийских, египетских – лежали посреди комнаты; по стенам висели острые мечи и длинные копья, которых хватило бы на целое войско..."

*** *** ***
(Конец)